Видео
В мире
Разумеется, латышских журналистов интересовало, почему "ЧСР" осталась в коалиции с "Согласием". "Во-первых, партия Честь служить Риге (ЧСЛ) после ухода Ушакова приняла решение, что следующий мэр должен представлять нашу партию и теперь мы пытаемся обновить и упорядочить думскую политику, - ответил Буров. - Пойти сейчас с кем-то другим? Понимаете, сейчас у нас есть электорат. Я сам русский по национальности, но я никогда не голосовал за «Согласие». С самого начала я голосовал за «Саймниекс», потом я был в «Латвияс цельш» и не голосовал за «Согласие».
Я голосовал за «Согласие» только тогда, когда мы были вместе, но таких голосований не было много. И тогда наша жизнь разделилась на двухобщинное общество, и мы увидели, что большая часть русскоязычных стали голосовать за «Согласие». А сейчас сказать своим избирателям «нет» и уйти в другую сторону – ну тогда мы станем предателями.
И речь не о ЧСЛ, не о «Согласии», речь о всех тех русских, которые увидели – эти ушли, те ищут чинов, готовы объединится с кем угодно, даже с Национальным объединением, и тогда люди совсем не пойдут голосовать. Хорошо ли это? И я не хочу, что на этом свободном поле у русскоязычного электората появился, скажем, Русский союз Латвии, который, без сомнений, какую-то часть может переманить уже на следующих выборах. Но я такой человек, может я наивно рассуждаю, не знаю, я хочу, чтобы наконец у нас настали времена, когда появится такая партия, за которую будут голосовать, несмотря на национальность.
Если сравнивать с 90-ми годами ситуация изменилась. Когда я в 1998 году пришел работать в Рижскую думу, я на своей должности – глава управления – был единственным русским. Потому что было не много людей в моем возрасте, кто умел хорошо говорить по-латышски. Но сейчас абсолютно другая ситуация. Сейчас все больше и больше русских появляются в управлении госструктур, например, в Министерстве финансов.
Месяц назад я подписывал благодарность лучшим школьникам – очень много русских фамилий в 1-ой гимназии. Мы знаем, что в 1-ой гимназии стали беспокоится об уровне языка. Потому что в 1-ую гимназию стало идти очень много русскоязычных школьников, из той же самой Рижской классической гимназии ученики переходят в 1-ую гимназию, чтобы окончить образование там. Нужны ли им все эти красные лозунги? Нет, они уже европейцы – им все равно, на каком языке говорить, на русском, на латышском или на английском. Фактически, я больше ориентируюсь на таких людей.
-Но я хочу понять – для вас была честь работать с Ушаковым или нет?
-Я скажу так. Все те дела, которые знают рижане и которыми я могу гордится – музей, Межапарк, школы, все это я сделал, когда Ушаков управлял Рижской думой. Большую часть этих работ я сам инициировал и сам ими занимался. Я за них боролся, если Нил говорил, что этого делать не нужно. Я убеждал, что нужно.
Мне было интересно работать с Ушаковым, потому что ему можно было предложить разные варианты и он всегда выслушивал. Мне не стыдно за то, что я делал. В то же время я, возможно, был единственным в Думе, кто с ним спорил. Как мне сказал директор Департамента образования, который сейчас уже ушел на пенсию – ты возможно единственный, кто может сказать ему "нет". В этом кабинете, где мы находимся, в свое время я послал всех, я очень извиняюсь, я это очень редко делаю, на три буквы, и ушел. Тут сидели Ушаков, Америкс и другие. Потому что я считал, что они приняли абсолютно неправильное решение.
-Вы говорили, что никогда не посещали мероприятия 9-го мая, но сами говорили, что у вас и у «Согласия» один и тот же электорат. В дальнейшем вы планируете посещать мероприятия 9-го мая?
Знаете, мне недавно позвонили с одного радио и задали вопрос: вы хозяин, поэтому мы хотим задать два хозяйственных вопроса – про 9 мая и про кошек. Я думаю, что среди тех людей, которые голосовали за меня лично – есть те, кто посещают и те, кто не посещают мероприятия 9-го мая. Я за то, чтобы нам не разделять общество. Я знаю, что такое война. Отец у меня, например, родился в Риге, а мама в Ленинграде. Мама с последним эшелоном выехала из блокадного Ленинграда, а ее родственники там остались. Я знаю, что такое война со всех сторон. Я считаю, что чиновники официально с венком 9 мая не должны идти к этому памятнику, но обязательно должны пойти с тем же венком 8 мая, когда идет все правительство. Что делают люди в частном порядке и куда они идут – к своим родственникам, или к другим памятникам, это их личное дело.
-А вы будете отмечать 8 мая или 9-ое?
Я 8 мая совершенно точно пойду, а 9 мая, если будет время, схожу к своим родным на кладбище. Я пойду к ним, но я совершенно точно против этой политизации, которая происходит со всех сторон как 16 марта, так и 9 мая.
Не нужно это горе, которое принесла война, политизировать. Это самое главное. Посмотрите, что происходит с еврейским народом в Израиле. У них есть место памяти – они приходят туда тихо, хотя именно они, если мы говорим о евреях, больше всего потеряли в этой войне.
Полностью интервью можно прочитать в журнале Ir.
