Евровыборы
Видео
Нечто похожее произошло с Латвией. Чем дольше мы строим "капитализм с человеческим лицом" по образцу Евросоюза, тем больше происходящее в стране начинает напоминать африканские реалии, а отнюдь не Welfare state европейского образца. Как же нашим Перейрам удалось подложить топор под компас латвийской государственности?
Интерес власти не равен интересу страны
«Почему одни страны богатые, а другие бедные» - так называется книга американских экономистов Дарона Аджемоглу и Джеймса Робинсона, выпущенная в русском переводе два года назад. Она остается у нас почти неизвестной, а её бы в школьную программу ввести (хотя о чем это я, если при нынешнем министре образования в школе останутся хоть какие-то книги - уже, считай, успех). Для нас это без преувеличения «Книга столетия», потому что объясняет, почему вековой юбилей Латвия встречает в положении страны, из которой народ бежит в Европу с той же интенсивностью, что и негры из Африки.
В прессе можно часто увидеть интервью экспертов, экономистов, бизнесменов, которые, недоумевая от запредельно тупого уровня принимаемых правительством решений, советуют ему «как сделать лучше». Эти люди искренне убеждены, что там, наверху всё делают неправильно только из-за недостатка знаний о том как надо. И стоит им доходчиво объяснить на пальцах элементарные вещи, как у нас расцветут нивы, зашумят фабрики, а лаборатории выдадут на гора инновационную продукцию.
Нет ничего более далекого от истины. «С точки зрения тех, кто контролирует политическую власть, – пишут Аджемоглу и Робинсон, – нет никакой необходимости вводить более полезные для экономического роста или благосостояния граждан институты, если действующие институты гораздо лучше служат интересам самой власти».
Отсюда вывод: с точки зрения власти рационально не то, что выгодно для страны, а то, что помогает самим представителям власти богатеть и удерживать власть. Вот пример из жизни Сьерра-Леоне, африканской страны, богатой полезными ископаемыми, но при этом находящейся на одном из последних мест в мире по благосостоянию граждан. Она стала независимой в 1961 году. Поначалу власть была в руках Народной партии, пользовавшейся поддержкой на юге страны, где живет народ менде. Но в 1967 году она проиграла выборы Партии общенародного конгресса Сиаки Стивенса. А тот принадлежал к народности лимба, населяющей север страны.
Первое что сделал Стивенс - разобрал построенную еще при английских колонизаторах железную дорогу, ведущую от побережья на юг страны. А разобранные пути и подвижной состав продал на металлолом, чтобы ее с гарантией нельзя было восстановить. А ведь по этой дороге везли главные экспортные товары страны: кофе, какао и алмазы. Глупость? Преступление? С точки зрения страны - да.
Но ведь кофе и какао выращивали фермеры менде, и голосовали они в основном за Народную партию. А с точки зрения Стивенса, все, что хорошо для менде, хорошо и для «народников» - значит, плохо для него и его власти.
Ничего не напоминает? Ну да, в 1990-е наши «племенные вожди» с тем же энтузиазмом и ровно по тем же причинам крушили построенные при «русских колонизаторах» заводы и фабрики. Кто там в основном работал? То то и оно, что люди неправильной «народности», голосующие за неправильные партии.
Рост при эксклюзивности невозможен
"Я, - говорит, - не Негоро, я Себастьян Перейра!"
Правила игры в стране могут строиться двумя способами, пишут Аджемоглу и Робинсон. Либо правила вовлекают массы людей в производство, в творчество, в инвестиции капитала – и тогда страна богатеет. Эту систему они назвали инклюзивной. Либо правила помогают элитам вытягивать из страны богатства, и тогда государство беднеет - эксклюзивная система. Нетрудно понять, в какой категории относится Латвия – к той же, что и Африка, эксклюзивной. Такова реальность, данная нам в ощущениях: согласно опросу SKDS 77% жителей Латвии уверены, что государство управляется в пользу «отдельных влиятельных групп», а никак не всего народа.
Само по себе деление стран на две группы еще не есть открытие, оно в другом: авторы показали, что
никакой устойчивый экономический рост в эксклюзивной системе невозможен.
На первый взгляд, этот вывод противоречит тому, что мы видим за окном. Ведь в начале 2000-х рост благосостояния у латвийцев был неоспорим. Возникла иллюзия, что система «верхи воруют, но дают жить и другим» - жизнеспособна.
Аджемоглу и Робинсон доказывают, что это не так. Некоторое время государство может поддерживать экономический рост за счет перераспределения ресурсов, в том числе человеческих. В Латвии это сделали путем чудовищного раздувания госаппарата: сейчас страна на 12-м месте по доле занятых в госсекторе от всех работающих. И находится в компании таких видных «демократий» как Таджикистан, Иордания, Саудовская Аравия, Белоруссия, Кувейт, Куба. На тысячу жителей — 142 работника госуправления, при среднем показателе 82 в «жутко забюрократизированном ЕС».
Если такая масса народа кормится за счет государства (читай, за счет работающих в частном бизнесе), то на некоторое время у них создается иллюзия счастливой обеспеченной жизни. Проблема в том, что у тех, кто их кормит остается все меньше стимулов для повышения производительности. Почему?
Для примера авторы берут средневековое африканское королевство Конго. Когда в 1483 году оно вступило в контакт с португальцами, это была могучая держава, в столице которой - Мбанзе – жило 60 тысяч человек, а это больше тогдашнего Лондона. У португальцев конголезцы могли позаимствовать колесо, плуг и прочие полезные инновации, которые двинули бы их экономику вперед. Но в итоге позаимствовали лишь... мушкеты. И вовсе не потому, что африканцы ленивы от природы и не любят работать. А потому что у жителей королевства не был никаких стимулов повышать производительность: ну, вырастят они хороший урожай, но ведь его в любой момент могут отнять солдаты короля, а вырастившего продать в рабство тем же португальцам. За него и денег больше дадут - хороший работник!
А много ли у нашего бизнеса стимулов увеличивать обороты, вводить инновации? Ведь придут "солдаты короля" - налоговая, санитарная, пожарная проверки. У нас ведь для того и создана масса дурацких требований, чтобы кормить массу ненужных людей («Когда моя жена готова документы для реконструкции Нового театра, то их было столько, что они поместились бы в грузовую машину», - жалуется экс-премьер Марис Гайлис). А налоговый пресс? А мафия администраторов? Если в Конго действовали охотники за головами, то у нас – созданный латвийской номенклатурой картель администраторов неплатежеспособности и судебных исполнителей.
Вообще, тот факт, что в одной из самых бедных стран Европы
миллионером проще всего стать администратору неплатежеспособности, а не бизнесмену – показателен сам по себе.
Это значит, что если раньше воровать можно было с прибыли, то теперь только с убытков: в стране не осталось лучшего источника дохода как раскурочить какую-нибудь фирмы или предприятия дотла.
Впрочем, есть! Нужно придумать "налог на воздух", который будут платить все жители страны - и его придумали. Это коэффициент обязательной закупки (КОЗ) - жители и предприятия платят бешеные деньги за якобы «зеленую энергию» (якобы, потому что до 90% ее поставщиков не выполняют условий ЕС по «зелёности»). В Латвии один мегаватт/час "зеленой энергии" стоит 117 евро, а в Эстонии 23 евро.
В итоге электричество у нас настолько дорогое, что инвесторы шарахаются от Латвии как от огня. В то время как в Литве немецкий концерн «Continental» вложил 100 миллионов евро и открыл производство в Каунасе на 1200 рабочих мест, в Латвии столько же людей оказались на улице в результате банкротства Liepājas metalurgs - и одна из главных причин этому именно высокая цена электроэнергию.
Вместо инноваций сотни миллионов за военную технику (одна закупка вертолетов в 200 млн.). Ну, и чем Латвия принципиально отличается от конголезцев XV века? Только что цепи не надевают.
Как реагирует на это население? Везде одинаково. Современные африканцы бегут в Европу, благо есть такая возможность. Современные латвийцы... бегут туда же. А бизнес в Латвии думает не о расширении, а о том, как бы вывезти заработанное из страны – туда, где действительно есть смысл заниматься инновациями и инвестированием.
Система себя не реформирует
Как же никакой разницы, возразите вы, ведь у нас демократия, свободные выборы, чего в XV веке не то что в Конго, но и в Европе не было. Не было, да. Зато сегодня всеобщие выборы формально есть и в большинстве стран Африки. Ну и что - помогает ей это как-то? Ничуть.
Дело в том, что в странах с экслюзивной системой все «демократические прибамбасы», отлично выполняющие свои функции где-нибудь в Англии или Америке, работают строго наоборот. Один пример от авторов: под давлением МВФ в Африке и Латинской Америке в 1990-х центробанки стали формально независимыми от правительства. Сделано это для того, чтобы перед выборами правящие политики не накачивали свой электорат деньгами (пенсиями, пособиями зарплатами), покупая их голоса за счет раскрутки инфляции. Ведь инфляция быстро рушит экономику.
Что ж, тамошняя элита приспособилась очень быстро: она стала финансировать огромный рост государственных расходов за счет займов.
В Латвии Центробанк тоже формально независим, да что там – у нас даже и валюты собственной теперь нет. Но зато за последние 10 лет долг Латвии вырос впятеро, достигнув 10 млрд евро. Проценты по нему уже составляют 1 млн. евро в день. Все как в Африке!
Ведь мало вступить в ЕС, чтобы стать Европой. Король Конго в XV веке тоже принял католичество, произносил положенные слова молитв, но не стал от этого европейцем. Так и наши политики, произнося "заклинания" про демократию и либерализм, не становятся от этого ни демократами, ни либералами. Душою они остались там - в эпохе племенных войн. И ничто не заставляет их расти над собой.
Лидеры эксклюзивных стран проводят политику, которая доводит до нищеты большую часть граждан вовсе не потому, что искренне считают такую экономическую политику правильной, а потому, что
они уверены, что на очередных выборах им опять все сойдет с рук.
Ведь демократия – это не выборы сами по себе, а способность граждан контролировать политиков и влиять на принимаемые ими решения. Только от этого зависит, будут ли политики хотя бы иногда действовать в интересах общества, или смогут использовать власть лишь для собственного обогащения. Могут ли у нас граждане повлиять, у примеру, на повышение налогов? Что то примеров пока не было.
Хорошо, а может ли система сама, эволюционным путем переродиться из эксклюзивной в инклюзивную. Нет, отвечают Аджемоглу и Робинсон. И новейшая история Латвии это блестяще подтверждает.
Константин ГАЙВОРОНСКИЙ.
(Окончание тут).
